– И в мыслях не было, – он непринужденно пожал плечами и посмотрел на покрытые одеялом темноты деревья, словно видел кого-то, неподвластного Кате. Именно то, что наблюдало за ней? Да нет же. Он просто смотрит. Там никого нет. Иностранец снова перевел взгляд на нее. Между бровей Маркуса пролегла глубокая морщинка. Он о чем-то напряженно думал. – Просто решил выполнить за Дениса его обязанность – проводить девушку до дома. Улицы небезопасны, а ты дрожишь от страха, как мелкая птичка, попавшая в руки человека.
Странно, но из голоса Маркуса исчез сарказм. Пропала насмешка. Он был холоден и серьезен. Разительная перемена его настроения не успокоила, а насторожила.
– Сама дойду, – бросила Катя и хотела уйти, как Маркус схватил ее за локоть – не грубо, но настойчиво. Тело словно током пронзило. – Отпусти! – возмутилась она и попыталась вырваться. Тщетно. Держал Маркус крепко. – Джентльмен нашелся! Провожатый мне не нужен!
– Я не собираюсь тебя уговаривать. Если хочешь – иди одна, я уйду, – он отпустил ее руку. – Просто предложил помощь. Не советую от нее отказываться, со мной безопаснее, но выбирать тебе.
– С каких пор тебя волнует моя безопасность?
– Буквально начиная с пары минут назад, – криво усмехнулся он и чуть склонил голову набок. – Ты диковинная личность…
Катя недоверчиво нахмурилась. Страх перед странным иностранцем не ушел, но слегка истончился. Каким-то образом его слова внушали доверие. Точно воздух вокруг настойчиво шептал, что она должна пойти с ним.
Опять эта чертовщина…
Катя обернулась через плечо и посмотрела на дорогу туда, куда не доставал желтоватый свет фонаря. Темнота пугала сильнее Маркуса. Казалось, там притаилась более страшная опасность.
Идти одной – непостижимая задача. Быстрее сердце разорвется, чем она доберется до квартиры.
До дома недалеко. Маркус проводит, и они распрощаются навсегда.
– Если думаешь, что я хочу отбить тебя у Дениски, ошибаешься. Просто акт доброй воли с моей стороны. А я редко дарю подобные подарки, – добавил Маркус. Последняя фраза была произнесена с прохладцей, что заставило Катю внутренне поежиться. Какие бы благородные поступки он ни совершал, все равно останется зловещим типом.
– Проводи, – решилась она. – Только не подходи слишком близко, как было у скамейки.
Он приподнял ладони, как бы сдаваясь.
– Больше не буду.
Погода точно разозлилась. Сверкнула молния и совсем рядом раздался чудовищный треск дерева. Точно нож по коже. Дуб раскололся пополам.
Катю затрясло. Впервые она увидела попадание молнии так близко.
– Идем скорее, – Маркус потянул ее за собой.
Ветер взбесился. Страшными порывами ударял в лицо и раскачивал деревья так сильно, что казалось – переломит не только ветки, но и стволы. Хлынул ливень. Тяжелые капли беспощадно били по лицу. Всюду гремело, сверкали молнии, делая ночь светлой, как день.
Пришлось перейти на бег.
Наконец показался родной дом.
Катя бросилась к подъезду и дрожащими, замершими пальцами набрала код, открыла дверь, и они вошли внутрь. Поднялись по лифту на девятый этаж. Катя отперла дверь, толкнула вторую и пропустила Маркуса в квартиру. Вошла сама, включила свет и, устало прикрыв глаза, прижалась к стене, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Легкие и бок невыносимо болели, во рту пересохло и саднило горло. Вот это марафонский забег.
Резко распахнула глаза и увидела стоящего посредине прихожей Маркуса. Она сама не поняла, как привела его в квартиру. Машинально впустила. Больше думала о том, как не попасть под удар молнии, чем о нем.
Что теперь делать? Она все еще слышала ураганные порывы ветра, ливень и гром. Такси не поедет в такую непогоду. Слишком опасно на дорогах. За пеленой дождя ничего не видно, да и есть риск попасть под поваленное дерево. Неизвестно, когда дождь и гроза стихнут.
С коротких, но густых черных волос иностранца капала вода. Джинсы и драповое пальто тоже промокли. Выражение лица было мрачным и усталым. Он явно не рад, что вызвался провожать ее.
Черт! Не может же она его выпроводить. Это будет бесчеловечно.
Решение временно оставить Маркуса далось тяжело.
Быть может, удастся объяснить маме, так чтобы она поняла и не ругала. Кстати, где она? Почему не встречает? Обычно не ложится спать, пока Катя не придет домой. Квартира отзывалась тишиной.
В груди шевельнулось дурное предчувствие. Неприятная догадка.
Катя стянула сапоги, расстегнула куртку и прошла на кухню. Сердце оборвалось.
К холодильнику была прикреплена записка, написанная маминым подчерком.
«Катя, дорогая!
Позвонили с работы. У нас кое-что переигралось. Срочно к завтрашнему дню нужно подготовить выставку. Придется остаться в музее на ночь. Вернусь к обеду. Еда в холодильнике».
По телу прошел холодок. На негнущихся ногах Катя вернулась в прихожую. На вешалке не оказалось и куртки старшей сестры. Значит, Маша ночует у своего парня.
Замечательно. Она с Маркусом одна в квартире.
– Ты как-то побледнела, – с едкой ноткой заметил иностранец, расстегивая пальто и скидывая узконосые ботинки. – Не ожидала, что мы здесь одни? Ты права, меня стоит опасаться.
Катя, стараясь казаться спокойной, повесила куртку на вешалку.
– Тебе нравится пугать? Питаться чужим страхом? Я не сделала тебе ничего плохого. Наоборот, привела сюда, спасая от непогоды. А какова твоя благодарность?
Не включая свет, Катя прошла в залу и, обхватив себя руками, встала возле окна. Тяжелые капли продолжали стучать о карниз и стекла. Природа не хотела полностью успокаиваться, но гроза стихала, молнии стали реже.
– Значит такой я дурной… человек. Таков мой характер, его нельзя изменить. Да я и не хочу… Окружающим следует мириться или обходить меня стороной, – голос Маркуса звучал серьезно, без насмешки и сарказма.
Катя обернулась и посмотрела на его высокую фигуру, скрытую в полутьме.
– Пойдем спать, – устало вздохнула она. – Ляжешь в моей комнате на диване. Потерплю тебя до утра. Главное – руки не распускай.
– Как скажешь, Кэти, – усмехнулся он, делая ударение на последнем слове.
Перед тем, как идти в спальню, Катя зашла на кухню. Жутко хотелось пить.
Налила в стакан воды и сделала несколько глотков. Стало легче.
– Сушняк? – иронично изогнул губы Маркус.
Катя поставила стакан на стол и обернулась.
Иностранец стоял возле дверного проема, небрежно прижавшись спиной к стене. Катя не слышала, как он подошел.
Маркус снял пальто. Под ним, кроме джинсов, оказалась белая рубашка, облегающая стройное сильное тело, надетая навыпуск, с расстегнутыми верхними пуговицами.
При нормальном освещении Катя могла лучше разглядеть его. Иссиня-черные, короткие густые волосы. Благородные, точеные черты лица, немного жесткие, строгие, но не портящие внешность. Прямой нос, глаза черные, холодные, как и говорил Денис. Маркус чертовски красив, до дрожи в теле. Наверно, девушки толпами бегают за ним, и на его счету множество разбитых сердец. Но красота не главное, важен внутренний мир человека, его характер. Изнанка за привлекательной оболочкой.
Маркус отталкивал насмешками, ехидством, веющей за версту опасностью… и чем-то еще… потусторонним что ли…
Он пугал Катю. Но только сейчас она поняла, – что-то в нем притягивало. Возможно, таинственность, мужественность, за таким, как за каменной стеной; и то, что он на пять-шесть лет старше ее сверстников.
Поспешила выбросить эту мысль и запереть перед ней дверь, чтобы не смела больше приходить. Позволить себе увлечься малознакомым парнем Катя не могла. Тем более, есть Денис.
– Идем спать, – сказала Катя. Хотела пройти мимо Маркуса, но он преградил дорогу, встав в дверном проеме.
Тревога, близкая к панике сжала сердце. Зря пожалела его и разрешила остаться.
– Пропусти! – дрожащим голосом потребовала Катя.
В уголках губ Маркуса заиграла туманная улыбка. Он погладил щеку Кати длинными аристократичными пальцами и нежно сжал ее подбородок. Приподнял лицо, заставляя встретиться с его взглядом.
Пульс подскочил, бешено колотясь под кожей.
Перед глазами все поплыло.
Собрав все силы воедино, Кате удалось отвернуться, и наваждение исчезло.
Появилась тяжесть в голове, но и она быстро проходила.
– Как ты это делаешь?! – оскалившись, резко произнес он.
– Что все это значит? Ты что, владеешь гипнозом?! – ответила Катя вопросом на вопрос.
Он покачал головой. Дотронулся правой рукой до виска и покачнулся, словно сильно закружилась голова. Вцепился в косяк так, что костяшки пальцев побелели.
– Тебе плохо? – встревожилась Катя, придерживая его за локоть.
– Нет. Я просто устал, идем спать, – бесцветным тоном ответил он и отдернул руку. – Где моя кровать?
Кате не хотелось ночевать с ним в одной комнате, пусть и в разных местах.
